Хочу рассказать о начале своей работы в компании Huawei и о начале её работы в России.

Компания Huawei появилась в России в конце 1996 года в виде небольшого офиса в 3-х комнатной московской квартире на Рублёвском шоссе, 26, на кухне которой была демонтирована плита и оборудована переговорная. Это был фактически первый офис Huawei за границей Китая (возможно, ранее был ещё один в Гонконге, который тогда ещё был английской колонией).

Основная задача первого российского офиса состояла в том, чтобы найти российского партнёра для открытия совместного предприятия с производством. Поначалу, китайцы, конечно, не хотели открывать никакого совместного производства в России. Это было понятно — незнакомый рынок (фактически первый зарубежный рынок компании, если не считать Гонконга, куда они вошли за год до прихода в Россию). Однако, в Минсвязи России китайцам сказали, что иначе нельзя, что у нас все инофирмы открывают производство в России (Siemens, Lucent… ), чтобы выйти на российский рынок. Что касается Сименса, то он уже со времён СССР здесь был, а Люсенту выкрутили руки и заставили построить завод в в С. Петербурге (который, однако, так и не заработал, и вскоре закрылся).

Китайцы вполне резонно недоумевали: как же так? Ничего ещё не продали, рынок не знаем (вдруг не будут покупать?), а нам уже надо открывать в России целый завод? Но всё-таки им пришлось этим заниматься, и после долгих поисков места дислокации будущей производственной площадки (Питер, Воронеж, Черноголовка и др.), китайцам кто-то присоветовал Уфу. Там находился довольно большой завод концерна БЭТО (Башкирское Электротехническое Объединение), на котором производилась первая российская (даже ещё советская) цифровая АТС МТ20, купленная по французской лицензии. В 1997 г. она уже практически не выпускалась, завод был на грани банкротства и закрытия. Подспудная мысль «совета» китайцам (у нас ведь страна советов…) насчёт Уфы, видимо была такая: всё равно скоро этот завод «накроется медным тазом», так, может, хоть китайцы денег вложат, и его спасут.

Китайцы, после долгих поисков места под своё предприятие, воспряли духом и отправились в Уфу. На БЭТО их, конечно, приняли с распростёртыми объятиями, выделили для офиса целый этаж в здании заводоуправления и цех, площадью более 3 тысяч кв. м. под производство.

Вот так выглядело заводоуправление концерна БЭТО в 1997 г.

Фото 1. Здание БЭТО.

Цех был абсолютно пуст. Офис – без мебели, без кабелей, без Интернета, без штор, с ободранными стенами. На лестничной площадке – поломанные допотопные кульманы. Входная дверь на этаж, в лучших советских традициях утеплённая ватой, которая клочьями торчала из-под дерматина. До сих пор помню «картину маслом»: китаец, подключившись к телефонной розетке, по «диалапу» пытается подключиться к интернету, чтобы прочитать почту. Причём, это была отнюдь не стандартная розетка RJ45. Это была старая советская розетка под двух-контактную вилку (теперь её изображение даже в Гуггле уже не найдешь). Китаец, сделав бокорезами «кисям» своему кабелю RJ45, раскурочил розетку, вытащил провода наружу, и прикрутив нужные провода из своего кабеля, набирает номер уфимского провайдера. Примерно с 10-й попытки из динамиков ноутбука (невиданная тогда для нас роскошь, только у китайцев были) – раздается характерный хрипящий звук подключения через dial-up модем (если ещё кто такие помнит). Китаец выражает мне своё искреннее недоумение: «У вас еще dial-up (импульсный набор) на телефонной сети используется? У нас в Китае уже давно везде тоновый набор». А Китай тогда был далеко еще не так развит, как сейчас, хотя успехи уже начинал делать.

Первый день на работе я посвятил развешиванию штор и прилаживанию плафонов на лампы дневного света.

Через месяц прибыла первая «пилотная» станция C&C08, которую планировалось установить вместо «бэтовской» МТ20 на городской АТС-28  на окраине башкирского города Стерлитамак, в 120 км от Уфы. После долгих мытарств по её растаможке (китайцы удивлялись, почему уфимские таможенники требуют, чтобы в накладной вместо одной позиции «компьютер», было указано три позиции: «системный блок», «монитор» и «клавиатура»), станция, в конце концов, на двух бортовых Камазах была отвезена в Стерлитамак.

До сих помню этот знаменательный день — 17 ноября 1997 года. В Башкирии зима начинается рано, везде уже лежал снег, и в этот день было минус 30 градусов по Цельсию, с сильным ветром и бураном, шедшим целый день. Директор СП, г-н Чжан Инь, послал двух китайцев сопровождать груз на Камазах (причём, один из китайцев только что прилетел из Китая и не успел даже зайти в офис), а мне дал распоряжение найти такси (офисная машина, раздолбанные “Жигули”, которые китайцам от щедрот своих выделило БЭТО, была в ремонте), чтобы с ним вместе отправиться следом за Камазами.

После того, как мы отъехали на старой “Волге ГАЗ-24” километров двадцать от города, в двигателе обнаружилась протечка бензина. Таксист, оставив нас c директором СП и секретаршей в придорожном кафе, поехал обратно. Я вышел на трассу и стал «голосовать» проезжавшим в сильной пурге машинам.  Остановился рейсовый «Икарус» Уфа-Стерлитамак, водитель которого был не прочь подзаработать на случайных попутчиках.

Спустя много лет, эту историю я читал в материалах компании, где я фигурировал как «Russian engineer».

В результате, доехали мы к месту назначения в Стерлитамаке только к вечеру. Однако, Камазы с китайским оборудованием туда еще не приехали. Мы сильно волновались, всё таки станция была довольно дорогая. «Мобильники» тогда были только у “богатеньких буратин”, да и мобильной сети на трассе между Уфой и Стерлитамаком в то время ещё не существовало. Где два Камаза могли затеряться по пути, не имелось ни малейшего представления, ведь они выехали значительно раньше.

Уже часов в девять вечера 17 ноября 1997 года на АТС-28 в Стерлитамаке появились эти двое китайцев, отправленных вместе с Камазами. Грузовики по дороге поломались, и водители долго их ремонтировали прямо на трассе, при снеге и ветре, а китайцы сидели в кабинах без отопления. На них, полу-обмороженных, было страшно смотреть. Я немедленно их отправил их пить чай к начальнику АТС-28, Людмиле Черновой, которая жила по соседству со зданием станции, чтобы они немного согрелись. Вместо ящиков в открытых кузовах Камазов виднелись сугробы снега высотой с одноэтажное помещение АТС.

Чтобы загрузить станцию в помещение АТС-28, пришлось выставлять наружу окна здания (а на улице, напомню, было минус 30). Иначе они не влезали. В этот же день мы распаковали восемь ящиков и установили стойки с платами станции на фальшпол в машинном зале. Только после этого, уже за полночь, мы отправились в гостиницу.

Что интересно, через несколько лет после окончательного ввода станции в эксплуатацию, кондиционер в машинном зале так и не был установлен. По договору с китайцами, систему климатики должен был ставить Стерлитамакский РУС. Хотя китайцы усиленно «навяливали» стерлитамакцам свой кондиционер (что, вообще-то, правильно), те наотрез отказывались его покупать. Дело два том, что полгода назад в Стерлитамакском РУС была установлена АТС АХЕ-10 компании Ericsson, в состав которой входил целый “мини-завод” по производству холодного воздуха. Шведы поставили туда версию АТС для стран Африки с жуткой по производительности климатической установкой, поскольку, хотя зимой в Стерлитимаке бывает минус 30, летом жара за плюс тридцать в тех краях совсем не редкость.

После вынужденной покупки этой монстроидальной климатической установки, стерлитамакские связисты сказали: сами будем ставить кондиционер! И в результате никакого кондиционера так поставлено и не было. Всё это время китайская телефонная станция безропотно работала на самообогреве зимой и самоохлаждении летом. И – ничего! За пять лет на китайском оборудовании не вышло из строя ни одной платы. Я потом специально узнавал в АО “Башинформсвязь”: сколько плат в месяц “вылетает” на их французской АТС S-12 компании Alcatel. Немного вылетает, сказали, – платы 3-4 в месяц менять приходится, что для станции на 10 тысяч телефонных линий тогда считалось нормальным.

А та китайская станция, похоже, так до сих пор и работает без климатической установки.

Замечу по этому поводу, что когда один из российских операторов нас пригласил посмотреть АТС EWSD компании Сименс, то я увидел там какой-то космический корабль с герметичными дверьми, закрывающимися с характерным причмокиванием. Инженеры оператора поведали нам, что эта станция хорошо работает только в диапазоне 26,5-27,5 градусов. При температуре выше или ниже, тоже работает, но частота отказов плат резко возрастает.

***

В конце концов, в офисе СП БЭТО-Хуавэй в Уфе сделали приличный ремонт, купили мебель, провели локальную сеть с выходом в Интернет. Но в каких невообразимых условиях жили тогда китайцы в общежитии БЭТО по соседству с заводом, я до сих пор вспоминаю с содроганием…

При входе в здание общежития, в нос шибал запах гниющих пищевых отходов из мусоропровода. Обшарпанность стен внутренних помещений не поддавалась описанию. В оконных рамах были щели толщиной чуть не в палец, а зимой на Южном Урале бывает до минус сорока. Мне приходилось самому помогать китайцам заделывать эти щели, поскольку концерн БЭТО на просьбы сделать ремонт не реагировал, ссылаясь не недостаток денег и отсутствие рабочих.

В связи с этим, когда тогдашний директор БЭТО был приглашен в штаб-квартиру Huawei в Китае, то руководитель компании Рэн Чженфей распорядился поселить его в президентских апартаментах лучшей пятизвездочной гостиницы города (за счет Huawei разумеется), дабы таким образом намекнуть ему, что негоже столь «по-жлобски» обращаться с китайским персоналом в России.

Однако, директор БЭТО сиё воспринял как должное, и даже потребовал отправить в Россию (тоже за счёт Huawei) несколько контейнеров с закупленным им в Китае барахлом: домашний кинотеатр, бытовая техника, электроника, мебель, шубы…

Теперь же в России многие упрекают китайцев за неподобающее отношение к российским сотрудникам. С чего бы ему быть хорошим…

Вот так выглядел «цех по производству» станции C&C08 на БЭТО.

Фото 2. Производственный цех БЭТО-Хуавэй.

Конечно, никакого производства китайцы открывать в России не собирались. Ну кто в здравом уме, имея мощное производство в Китае, будет тратить деньга на строительство завода в России… Вместо этого, чтобы выполнить формальные требования «Связьинвеста», китайцы соорудили некий муляж производственного цеха, привезя из компании списанное оборудование для тестирования компонентов и несколько стоек самой станции. Всё это хозяйство заняло не больше трети выделенного им под производство пустого цеха. Даже после размещения этого неликвида, между столами с приборами мог свободно проехать легковой автомобиль, а вокруг площадки можно было проводить спринтерские забеги или устраивать дискотеку.

И вот настала пора наконец получать долгожданный сертификат «отечественного производителя», который тогда обязательно требовался для инофирм, продающих оборудование для сетей связи в России. Для этого была приглашена делегация тогдашнего «Связьинвеста» с целью демонстрации т.н. «производства» и подписания сертификата. Всех сотрудников СП (меня в т.ч.) одели в белые халаты и отправили в цех изображать инженеров-тестировщиков. Сидим в цехе, имитируем «рабочий процесс», ждём делегацию. Наконец, заходят несколько важных персон, среди которых я узнал Яшина, гендиректоа Связьинвеста, а также Владислава Сергеевича Васина, технического директора, единственного, кто в руководстве Связьинвеста хорошо разбирался в технике связи. Не заходя далеко в цех, Владислав Сергеевич «просканировал» глазами окружающую обстановку и произнес одну фразу: «Все понятно. Производства у Хуавэй в России нет».

Статус отечественного производителя удалось получить только в 2001 году, когда в этом цехе всё-таки организовали некое подобие производства абонентских плат, которых нужно было по потребностям рынка несколько десятков тысяч в год (а не десятков и сотен штук, как в случае других плат станции), и местное производство которых хоть как-то окупалось. На фото 2 выше показано как раз это “производство”.

Фото ниже сделано на одной из первых выставок “Связьэкспокомм” в 1998 году, в которой участвовал Huawei.

Фото 3. На выставке “Связьэкспоком- 1999″. На заднем плане — китайская АТС C&C08.

Это было время, когда на выставку «Связьэкспокомм» приходили толпы посетителей, компании-экспоненты строили многоэтажные стенды, в павильонах не хватало места, везде гремела музыка и на стендах компаний происходили различные рекламные действа. Немногочисленные посетители стенда неизвестной тогда никому компании Хуавей формулировали вопросы примерно так: “Скажите, а этот ваш, извините за выражение, Хуавей…”, или “А у кого вы украли (купили) лицензию на станцию?”.

Однажды, устав от такого рода вопросов, я прямо заявил посетителю, который спрашивал «чья станция», что это – собственная разработка компании Хуавей, которая ни у кого никаких лицензий компания не покупала (за исключением, может быть, лицензии на операционную систему Windows). В ответ на что услышал: “Да ладно, врать-то, в Китае нет собственных разработок!” В ответ я спросил: “А почему вы так думаете?”. Посетитель говорит: «Ну, потому, что в Китае нет своих разработок, потому что их там не может быть никогда!» (Напомню — год на дворе был 2001-й). Тогда я, осердившись, достал какую-то плату из статива станции (а тогда на выставках показывалось “живое” оборудование) и показал логотип Хуавей на одной из микросхем на плате. Строго говоря, это не являлось доказательством собственной разработки, но у человека реально отвалилась челюсть…

Кроме оборудования, на стендах также были демонстрационные экраны, слайды на которых показывались с компьютеров сотрудников. Мне известны как минимум три случая кражи этих компьютеров со стендов посетителями выставки.

После тогдашних выставок, весь наличный состав московского и уфимского офисов компании вывозился в один из подмосковных пансионатов на тренинг и общее отчётно-выборное собрание. Это сослужило очень хорошую службу для вовлечённости сотрудников и формированию сплоченного коллектива. Каждый сотрудник на таком собрании мог высказать всё, что думает, внести любое предложение. Я не раз проводил на этих собраниях тренинги по новым продуктам компании и новым технологиям, и бывало так, что материал по теме тренинга я сам изучал в ночь накануне, после шашлыков и посиделок с коллегами.

  *   *   *

Фото 4. Демонстрация станции C&C08 делегации «Башинформвсвязь» (2001 г).