С детства все помнят поэму Пушкина «Руслан и Людмила», где фигурирует некая страна, под названием «Лукоморье». На берегу моря там стоит дуб, обмотанный золотой цепью, по которой ходит учёный кот и рассказывает разные интересные вещи. Наверное, жители Лукоморья отличались безупречной честностью, раз для охраны недешёвой золотой цепи понадобился только кот, пусть и учёный.

Где же находится это Лукоморье, хочется спросить?

У Пушкина Лукоморье появляется только во втором издании поэмы «Руслан и Людмила», которое было опубликовано через восемь лет после первого издания — в 1828 году. Видимо, источником названия «Лукоморье» была няня Пушкина Арина Родионовна. К этому времени Пушкин уже побывал в южной ссылке, в т.ч. в Приазовье и в Крыму. Это давало повод считать, что Лукоморье находится где-то в районе Азовского моря.

Однако, поиск Гуглом показал, что это название упомянуто на карте 17 века голландского картографа и гравера по имени Геррит Лукаш ван Шаген (Gerrit Lucasz van Schagen). Причем интересно, что расположена эта страна вовсе не в половецких землях (как утверждается в древнерусском фольколоре, и откуда видимо, оно и попало к Пушкину от Арины Родионовны), а гораздо севернее – где-то на границе Ханты-Мансийской и Ямало-Ненецкой областей. И располагается оно вовсе не на море, как может показаться из названия, а на берегу реки Обь или Обской губы. На рисунке показана карта ван Шагена с топонимом Lucomorye и сопоставление её с современной картой.

Кроме того, ранее на картах Меркатора (1546 год), и на картах Гондиуса (1606 год) и некоторых других, Лукоморьем также названа территория на правом берегу Обской губы. Европейские картографы сами в этих местах не бывали. Скорее всего, при составлении карт они опирались на описание этой местности путешественников, в частности дипломата Сигизмунда фон Герберштейна (Sigismund Freiherr von Herberstein), 1486 – 1566. Он дал его в своих «Записках о Московии», где пишет: «В горах по ту сторону Оби» из Лукоморских гор вытекает река Коссин. Вместе с этой рекой берет начало другая река Кассима, и протекши через Лукоморию, впадает в большую реку Тахнин». Причем, описание жизни обитателей Лукоморья у Герберштейна было довольно экзотическим, например, он утверждал, что жители этой местности впадают зимой в спячку, как медведи, и пробуждаются по весне. В частности, он пишет (на латыни):

«Лукоморцы носят имя за рекой Оби, расположенной в горах. Но легенды лукоморцев говорят, что с их народом случается что-то чудесное и невероятное, что они умирают каждый год, а именно в 27-й день ноября, который у русинов посвящен святому Георгию; а следующей весной, а именно 24 апреля, как лягушки, снова оживают». (Lucomoryae ultra Obi fluvium in montibus sitae nomen habent. Lucomoryae autem hominibus mirabile quiddam ac incredibile, & fabulae persimile aiunt accidere, quos in singulos annos, nempe XXVII die Novembris, quae apud Ruthenos Sancto Georgio sacra est, mori aiunt: ac vere in sequenti, maxime ad XXIIII Aprilis, ranarum instar, denuo reviviscere). [von Herberstein, Sigismund (1549). «De Tartaris». Notes on Muscovite Affairs.]

О том же самом пишет Роберт Бёртон (Robert Burton, 1577 — 1640), английский священнослужитель, писатель и учёный из Оксфорда в своей книге «Анатомия меланхолии», видимо, основываясь на записках Герберштейна. Он пишет, что жители Лукоморья осенью впадают в спячку на всю зиму, подобно лягушкам или ласточкам. Про то, что зимой спят медведи, ни Бёртон, ни Герберштейн, видимо не знали.  

Так что, совсем не там было это Лукоморье, где мы все думали. И совсем не учёные коты там жили.