Модное ныне английское слово «disruption» сложно переводится на русский, и означает буквально «разрушение», «нарушение затверждённого порядка вещей», «разрыв установившихся связей»… Например, Uber — это disruption традиционного бизнеса такси, блокчейн — это disruption традиционной банковской системы (и любой системы подтверждения прав), виртуализация и облачные технологии — это disruption традиционного бизнеса ИТ-компаний и операторов связи.

В этой ситуации всеобщего disruption’а 3D-печать смотрится как-то скромно, не претендуя ни на какую разрушительность, пока что, довольствуясь рынком сувениров и запчастей к бытовой и компьютерно-периферийной технике. Несмотря на то, что технологии 3D-печати развиваются даже дольше, чем технологии персональных компьютеров: известно, что еще в 1972 г. сотрудник японского автоконцерна Mitsbushi motors, по фамилии Мацубара (Matsubara) предложил метод фотополимеризации (затвердевания материалов под воздействием света) для изготовления прототипов деталей автомобиля. Правда, тогда этот метод не был реализован и даже не запатентован. А первый промышленный образец 3D-принтера был создан в начале 90-х годов прошлого столетия.

В наши дни технологии 3D-печати вдруг стали развиваться неслыханными ранее темпами, вторгаясь во всё более новые области, где раньше о них никто и не помышлял.  Например, недавно удалось создать искусственную почку человека на 3D-принтере.

А вот, например, на стенде выставки CES2018, недавно прошедшей в Лас-Вегасе, саксофонист Эдди Рич играет на саксофоне с мундштуком, который ему только-что сделали здесь же, на стенде компании Syos, представляющей технологию 3D-печати индивидуальных мундштуков для саксофонов (слева на фото).

Для незнакомых с нюансами игры на саксофоне, и особенно в джазе, где музыка рождается импровизационно, в момент соприкосновения пальцев или губ музыканта с инструментом, такая вещь, как мундштук, для музыканта очень важна. Саксофонисты всегда очень придирчиво выбирают себе мундштуки, и бывает, что из десятков, имеющихся в магазине, музыканту не подходит ни один. Поэтому мундштуки для саксофонов стоят очень дорого, теми более, что товар «штучный», а объем рынка весьма небольшой.

Технология 3D-печати способна решить эту проблему. Саксофонист теперь может заказать себе мундштук, который точно соответствует форме его губ, строению горла и рта и прочим, одному ему понятным, нюансам.

Проецируя эту ситуацию на «ритейл» (розничную торговлю), можно также обнаружить массу ситуаций, когда, скажем, из сотен имеющихся в торговом центре рубашек покупатель не может выбрать ни одну: то пуговица не там пришита, то воротник оттопыривается, то рукава не той длины, или элементарно «не нравится фасон». И вот (пофантазируем) отчаявшийся покупатель, обошедший в поиске рубашек весь мегамолл, вдруг обнаруживает скромный отдел, где стоит 3D-принтер, и висит вывеска «Рубашка, которую Вы хотите» или «Рубашка точно на вас». Здесь у покупателя снимают несколько мерок, он выбирает свой цвет и фасон на экране монитора, и, пока он пьет бесплатный кофе, принтер выпечатывает рубашку, которая сидит на покупателе как «влитая». И пуговица точно там, где надо, и «брюшко» удачно замаскировано, и плечи не висят. А цена при этом заметно ниже, чем в «рубашечном» отделе.

Возможно, именно так лет через 10-15 будет выглядеть розничная торговля. Магазины, как мы их знаем сегодня, конечно, останутся, но, в основном, в виде бутиков, или для товаров, которые всё ещё невозможно изготовить на 3D-принтере.

*   *   *